Директор-распорядитель Фонда гарантирования вкладов физических лиц Константин Ворушилин рассказал в интервью «Бизнес» о проблемных банках, принятых законах и украденных активах, которые Фонд пытается вернуть.
Проблемные банки
— К счастью, немного. Меньше десяти. Больше ничего говорить не буду, чтобы не сглазить.
Законы
—Как ни странно, достижение и в то же время просчет — это новая редакция Закона «О системе гарантирования вкладов» (поправки внесены законом №629 от 16.07.15 г., — ред.). Внесенные в него изменения так и не дали четких ответов на многие вопросы.
Например, по поводу дробления депозитов перед признанием банка неплатежеспособным или решения проблем со взаимозачетами «кредит — депозит». И самое главное — вопросы привлечения менеджеров и собственников обанкротившихся банков к ответственности тоже не были урегулированы до конца.
— Это даже не чей-то злой умысел. Скорее всего, сказалась спешка: бегом, бегом, давайте принимать какие-то законы. В какой-то степени добавились непрофессионализм, непонимание ситуации или защита чьих-то интересов. Мы, к примеру, добивались, чтобы членами ФГВФЛ были все банки, в том числе и Ощадбанк.
Чтобы он тоже платил регулярный сбор, как и все, в том числе и госбанки. Эту норму вычеркнули. Есть и другие, чисто политические позиции, о которых я не хотел бы распространяться. В общем, на выходе Закон получился далеким от совершенства.
Связь с президентом
— Когда у президента возникают какие-либо вопросы, он напрямую звонит мне. Когда вопросы есть у меня, я записываюсь на прием и обсуждаю их. Общаюсь как напрямую с президентом, так и с командой Администрации.
— Мы пытаемся строить демократическое государство или авторитарное? Есть же разные ветви власти, в том числе судебная. Не все так однозначно. Вот, например, возьмем банк «Финансы и Кредит». Я был абсолютно уверен, что он выживет. На тот момент, когда в него зашел Фонд, на корсчете было около 500 млн грн. Хотя были другие проблемы.
По целому ряду вопросов у президента есть своя точка зрения. В частности, он был против признания этого банка неплатежеспособным, поскольку банкротство столь крупного участника рынка негативно отражается на экономике в целом. Но другие люди действовали, руководствуясь приоритетностью очистки банковской системы, борьбы с инсайдерским кредитованием. И они тоже по-своему правы.
Убытки от банкротств банков
Процесс движется в правильном направлении. Просто процессуально все это занимает слишком много времени. По некоторым делам мы только приближаемся к развязке по истечении года борьбы!
Пример. В банке «Порто-Франко» весь кредитный портфель в размере 500 млн грн. перед вводом временной администрации был продан за 1 грн, документы были вывезены. Благодаря вмешательству СБУ движемся к положительной развязке. Задача — не посадить кого-то, а вернуть активы! Вот недавно задержали собственника «Терра Банка» Сергея Клименко, но активов не добавилось. То есть собственно «посадка» не всегда дает нужный результат.
Дела собственников крупных обанкротившихся банков: Новинского, Бахматюка, Фирташа, Жеваго и Лагуна
Дел очень много, в правоохранительные органы подано более 2 тыс. заявлений. Но процедура небыстрая. На днях у нас была очередная встреча в Минфине с «силовиками». Договаривались об алгоритме сотрудничества, о систематизации работы, чтобы дела шли быстрее.
Наша задача — «добежать» до украденных активов, вернуть их и продать. У нас есть банки, где мы выплачиваем уже четвертой и даже седьмой очередям вкладчиков, как в Укрбизнесбанке. А есть крупные банки, в которых нам почти ничего не светит. Например, все имущество «Надра Банка» заложено под «рефинанс» НБУ. Денег не хватает даже на содержание ликвидационной комиссии.
А мы выплатили по этому банку 4 млрд грн. Могу сказать, что в указанном перечне ряд крупных игроков рынка. Но не только… Почти под ноль были выведены активы у таких небольших банков, как СитиКоммерцбанк и УкрПрофбанк, по которым мы суммарно выплатили 2,7 млрд грн. Это резонансные дела? Их нужно доводить до конца?
Прижать можно любого. Но необходимо различать две ситуации: деньги собирались и вкладывались в собственный бизнес или просто осознанно строилась финансовая «пирамида». Если во втором случае вина очевидна, то в первом не все однозначно, нужно изучать, анализировать.
При этом не следует забывать, что речь идет о реальной экономике. Можно ведь зарубить все. Сказать: Бахматюк, у тебя предприятия работают, давай мы их остановим, распродадим технику, заберем землю… Это не вариант. Хотя убытки государства должны быть компенсированы. Могу сказать, что в большинстве случаев люди, о которых вы говорите, активы из банков не выводили. Вот мы зашли в «Финансы и Кредит» — там все на месте. Ну, плюс-минус…
То есть предъявить людям обвинение в том, что вы, мол, украли, вывели активы, мы не можем. Вот когда распродадим то, что осталось, сравним эту сумму с нашими выплатами, тогда на разницу сможем предъявлять претензии.
Вывод денег из банка «Национальный Кредит» и Дельта Банка
— Да, он (терминальный бизнес из банка «Национальный Кредит», — ред.) был продан за «живые» деньги, но по заниженной цене. Сейчас мы пытаемся отыграть эту сделку назад. Пойдем до конца.
— У нас есть понимание ухода денег и активов с баланса (Делта банка, — ред.), но деньги перечислялись под контракты, поэтому четко сказать, что Лагун условно вывел $469 млн, я сейчас не могу. То есть претензии к г-ну Лагуну имеются, но сказать, что он украл вот такую-то сумму, мы не можем.
— Он может «тусоваться» (Лагун, — ред.) с кем угодно, это ничего ему не даст! У него есть друзья, которые утверждают, что Николай Лагун — классный парень, настоящий банкир! У меня иное мнение.
Реорганизация Фонда
Ну «мертвая точка» у нас была год назад, когда продажа проходила непрозрачно в виде конкурсов в вот таких закрытых помещениях. Сейчас мы уже продаем на прозрачных аукционах. При этом я верю, что новая модель продаж через «консолидированный офис» будет еще эффективнее.
Год назад у нас с Нацбанком была общая позиция: делать все, чтобы спасти финучреждения, столкнувшиеся с проблемами. Иногда цеплялись за соломинку. Теперь мы поняли, что в это время нас обворовывали, пытались водить за нос, рассказывая, что есть инвесторы, приводили их в Нацбанк… Яркий пример — СитиКоммерцбанк.
Сейчас надзорные полномочия Фонда расширились. Если мы видим злоупотребления, тут же просим НБУ признать банк неплатежеспособным. Такой механизм сработал уже дважды — по банкам «Национальные Инвестиции» и «Контракт».
